Три портрета: запечатленное достоинство жизни
Прижизненные портреты великих людей, созданные на Востоке в минувшие времена талантливыми художниками, ценились в мировом изобразительном искусстве чрезвычайно высоко. Они насыщены непосредственными впечатлениями мастера и правдиво отображали не только характер человека, но и среду, в которой он жил. В этих произведениях часто воспроизводились архитектура, интерьер дворцов, предметы прикладного искусства, горы, долины, парки и сады с деревьями и цветами. Это служило фоном для портретируемых личностей.
Таковы миниатюрные портреты Шаха Бабура, созданные индийскими миниатюристами. К ним относится и портрет поэта — правителя Герата, правившего им в середине ХV века, Хусейна Байкары, исполненный кистью художника Камолиддина Бехзода, а также портрет Алишера Навои, выполненный его учеником Махмудом Музаххибом. Впоследствии в середине ХХ века миниатюра Махмуда Музаххиба, изображавшая великого поэта, вдохновила узбекских мастеров изобразительного искусства на создание целой галереи образов Алишера Навои.
Одним из первых художников, кто обратился к этой теме, был Владимир Кайдалов. Великолепный портрет, созданный им в 1947 году, можно увидеть в Государственном музее литературы имени Алишера Навои Академии наук Узбекистана. Это было время, когда народ испытывал большой душевный подъем от победы над фашизмом. На этой эмоциональной волне и был сотворен мастером портрет.
В мире в разные времена и в разных странах жили, творя и страдая, великие люди с непоколебимой верой в светлое будущее человечества. Поэт Алишер Навои — один из них. Портрет В. Кайдалова отражает образ поэта, уверенного в том, что гармоничное развитие человечества возможно:
За темнотой придет сияние света,
Ты в это верь и будь неколебим.
Портрет создан в многослойной классической манере маслом. Алишер Навои сидит за резным многогранным столиком, на котором лежат книги и письменные принадлежности. Картина написана в мягком, теплом колорите. Бардовый бархатный халат с крупными складками у колен и на сгибе локтей является доминирующим пятном.
Самое примечательное в портрете — лицо поэта, оно как бы излучает доброту и свет. Взгляд его устремлен далеко вперед, как бы смотря на что-то прекрасное и завораживающее. По мнению узбекских ученых и мастеров кисти, этот портрет наиболее полно отражает личность великого поэта, хотя надо признать, что он по характеру отличается от прижизненного портрета, выполненного миниатюристом Махмудом Музаххибом.
Еще один художник, обратившийся к образу великого Навои, — Абдулхак Абдуллаев. Портрет, написанный им в 80—90-е годы прошлого столетия, также собственность Государственного музея литературы имени Алишера Навои. Мастер был одним из ведущих портретистов Узбекистана своего времени, и его обращение к образу поэта естественно.
Художник сделал множество вариантов портрета, но не все они равноценны и равнозначны по достоинствам письма. Проделанная большая творческая работа в итоге стала вехой в изобразительном искусстве Узбекистана. На прямоугольном удлиненном холсте создан портрет поэта со сложенными на посохе руками. Он изображен в парадной дворцовой одежде. Диссонансом с общим гармоничным светоцветовым решением образа поэта является плотно написанное лицо с суровым выражением.
Как известно, поэт был другом и советником правителя Герата Хусейна Байкары и часто отлучался из дворца по его поручению для сглаживания конфликтов и народных возмущений, возникавших в стране. Видимо, последующие стихи были написаны Алишером Навои после неожиданного его возвращения во дворец:
Когда же утро землю озарит,
Чертог царя имеет гнусный вид:
Как будто рать в сражении полегла,
Распластаны упившихся тела…
Едва проснутся, бросятся опять
Последнее у нищих отбирать…
Казну наполнят, а ночной порой
Опять и шум, и гам, и пир горой…
Эти беспощадные строки взяты из поэмы «Хайрат ул-аброр» («Смятение праведных»). Она является первой из поэм «Хамсы» («Пятерицы»), в которой народность и правдивость изложения были непременными условиями создания произведения. Прежде всего именно это делает литературу и искусство в целом полезными и действенными. Если же они лишены правды жизни, смогут ли войти в сокровищницу человеческой культуры и духовности?
Не ценится газель, хоть и звучна,
Когда она значенья лишена.
Коль слово жаром
Истины горит,
Оно и камень в воду превратит.
Эти слова служат ориентиром для творческих людей, знакомых с поэзией Алишера Навои и воспитанных ею, создающих что-либо новое и прекрасное.
Помимо эстетической ценности, портрет Алишера Навои мастера Абдулхака Абдуллаева ценен и раскрытием духовного мира великого поэта. Времена и нравы мало в чем изменились, не меняется и отношение просвещенных людей к этим нравам. Взгляды художника были схожи с взглядами на жизнь его великих предков.
В 1995 году художница Азиза Маматова также обратилась к образу Алишера Навои. Реалистическим портретом, как многие понимают хорошо и добротно написанный портрет, его назвать нельзя. Скорее всего, это парафраз к прижизненному творению Махмуда Музаххиба. Те же сгорбленные плечи, тот же умудренный взгляд и задумчивое выражение лица. В том же цвете выполнена одежда и фон портрета.
В 1991 году народный поэт Узбекистана Рауф Парфи подарил Азизе Маматовой книгу Алишера Навои «Хамса» («Пятерица») на русском языке в переводе Л. Пеньковского, С. Липкина и В. Державина со словами: «Вам пора изучать серьезно мировую литературу». Начав читать поэму «Хайрат ул-аброр» («Смятение праведных»), художница была поражена правдивостью поэта. Он отразил в ней жизнь и нравы разных слоев общества Герата, столь похожих на жизнь народа нашей страны. Сила большого искусства именно в том, что оно неподвластно времени, что было актуально пять веков назад, не менее актуально и сегодня — вечная борьба света с тьмой. Художнице захотелось создать образ великого поэта, смотревшего столь далеко вперед, достойно несшего груз своего видения, трудившегося не покладая рук, чтобы хоть немного облегчить жизнь своего народа.
В языке написания образа Алишера Навои художницей ясно читается обращение не только к древним среднеазиатским росписям Пянджикента, Афросиаба и Варахшы, что выразилось в цельности цветовых пятен, но и к русской иконографии, в частности, к «Троице» — произведению великого художника Андрея Рублева. С оригиналом этого выдающегося произведения А. Маматова ознакомилась в студенческие годы в Третьяковской галерее в Москве в 1968 году. И, конечно же, она изучала миниатюру Махмуда Музаххиба, созданную им с натуры пять веков назад.
В произведении Азизы Маматовой поэт изображен сидящим в безлюдной местности. Рядом у ног прилегла газель с навостренными ушками — символ поэтического вдохновения на Востоке. Кажется, она готова вскочить и исчезнуть в роще чинар. На ясном вечернем небе светит молодой месяц, с белоствольных деревьев, одетых в осенний наряд, слетают, тихо кружась, багровые и золотые резные листья. На картине все цветовые пятна уравновешены, линии плавны и певучи, найден силуэт поэта. Он сидит в глубокой задумчивости, сложив кисти рук на книгу. Руки закрыты спущенными рукавами. На Востоке спущенные рукава означали завершение какого-либо большого труда. Поэт как бы перелистывает страницы своей многотрудной жизни и подводит ей итог. В произведении царит глубокая тишина, когда мысли текут плавно, спокойно и человек готовится к встрече с вечностью с сознанием достойно прожитой жизни.
За две с половиной тысячи лет до Алишера Навои легендарный и мудрый Зороастр высказался в священной книге «Авеста»: «Чем больше я ведаю, тем горше становится мне». Но в грузе видения есть и свои светлые стороны. Они давали выдающимся личностям, таким как Зороастр, Абу Али ибн Сино, Алишер Навои, Данте Алигьери, Иоганн Вольфганг Гёте, силы создавать такие вечные творения, как «Авеста», «Каноны медицины», «Мистические трактаты», «Хамса» («Пятерица»), «Божественная комедия», «Фауст», и многие другие. Эти превосходные литературные труды помогают выживать человечеству.
О, почему с тобой я не дружу, вино?
Забота и беда гнетут меня давно…
На этот мир земной, чем больше я гляжу,
Тем более мое сознание темно!
Хотел небесных тел природу я постичь —
Не тайна для меня отныне ни одно.
Приход мой в мир земной, уход мой в мир иной —
Вот этого понять, увы, не суждено.
«Но Алишер Навои не сдавался… его духовная драма, сколько бы она ни была сильна и мучительна, не могла помешать ему постоянно искать, находить, сомневаться, творить и бороться за высокие идеалы», — писал академик Вахид Захидов.
Все три портрета написаны в разные десятилетия ХХ века художниками-живописцами, хорошо знакомыми с творчеством великого Алишера Навои. Они отражают разные грани характера поэта и очень несхожи между собой по стилю изображения. Но объединяет авторов глубокая любовь к личности поэта, оставившего огромное литературное наследие, являющееся духовным богатством всего человечества, ибо его труды принадлежат всем, кто понимает, любит и почитает Навои.
Улугбек МАМАТОВ,
преподаватель Национального института художеств
и дизайна имени Камолиддина Бехзода.
